- Мяу, мяу… Кошка в коридоре лопочет по-французски, я запахиваюсь в одеяло плотне и прижимаюсь к подушке все крепче. Знаю, что на утро голова будет болеть, но мне очень тоскливо. Уууууу…. - Пауль! Пауль!! - ору я громче, одним резким движением сдергивая одеяло мгновенно раздражаюсь до предела. - Что? – меланхолично отзывается он из ванной, и в его голосе что-то кажется мне таким страшно усталым, что я пристыжено вылезаю из кровати и иду к двери. Она заперта. Ну, пусти же меня, пусти. - Пауль, открой дверь, пожалуйста. - Нет,- просто отвечает он, вздыхая, и я слышу плеск воды. - Ну…а если я встану на колени, на колени, слышишь? – осторожно подгибаю ноги и бухаюсь на пол. - Поскреби дверь, сука, - просит он обыденным тоном. – Ты собака, я тебя не пускаю. Как ты войдешь? - Я помяукаю. - Ну, мяукай. Давай… В тот же момент дверь распахивается, и на пороге, я, снизу вверх, смотрю на Пауля – полотенце обернуто вокруг его бедер. Как это унизительно, но сдерживаюсь. - Ну? – он нависает надо мной, а потом приседает, расставляя ноги, и смотрит в мое лицо. Я молчу. Пауль кладет руку на мое плечо. Я накрываю ее щекой, преданно смотря в его глаза. - Какая же ты наглая псина, - со скукой замечает он, однако, его глаза загораются чертовски яркими огоньками, когда я провожу подушечками пальцев по его шее. - Я всегда хотел узнать, какое животное ты, если я – собака? М? – вопросительно смотрю на него, касаясь ладонью его груди, и накрывая сосок большим пальцем. Он молчит. И потом, словно решившись на что-то, наклоняется ближе и целует меня. - Крылья? У тебя есть крылья? – рассуждаю я, пока он покрывает мою шею поцелуями, и уже стоит на коленях. – Нет, крыльев нет. Ты шумный, значит, ты не рыба и не птица. Какая же птица без крыльев? - Пингвин? – мимоходом спрашивает он, целуя мою грудь. Я громко смеюсь, и внезапно падаю на спину, поддерживаемый его руками. Да и его полотенце давно лежит на полу, соскользнувшее с точеных бедер. - Хвоста нет, - продолжаю я, посмеиваясь, потом что его руки легли на мои ребра. - Нет? Как это нет? Он сжимает в ладони свой член, большой и набухший, и проводит большим пальцем по головке. - Ну хорошо, есть, - соглашаюсь я, с придыхание наблюдая за ним. Его медленные движения напрягают меня, мне хочется их убыстрить, сделать все о своему, то есть мгновенно и без вкуса. Но Пауль отстраняется дальше, привстает с колен и я беру в рот его член. Да, наконец-то. Солоноватый вкус смазки смешивается с запахом сигарет, которые я выкурил. Он протяжно стонет, и эти «Хо-ааааааа» эхом отдаются в моем больном возбужденном собачьем сознании. Я засовываю одну руку в свои брюки и глажу свой член, которому так тесно в черных складках домашних штанов. Он всегда, после того, как кончил, откашливается. Быть может, что ритмичные сокращения внизу живота приводят к пересыханию горла. Я никогда об этом не задумывался. - Ну, так и…кто …я… - задыхаясь, говорит он, когда я обнимаю его и целую край губ. - Карликовый пинчер, - замечаю я, и теперь он смеется, и я провожу его до спальни, подхватив полотенце. Ну, а на самом деле он лев. Лев в теле маленького тигренка. Автор: alma
