Темное

Автор: Alma

Пейринг: Тилль\Рихард

Жанр: angst

Рейтинг: G

Предупреждение: смерть персонажа

Никогда, никогда больше…

Чувство, захлестывающее меня, никогда не было объяснено человечеством. И откуда оно взялось? Это мнимое, это настолько призрачное, это пугающее – это темное…

Это боль. Это агония чувств, сочащаяся из сознания словно кровь из пор. Я читал, что мнимые святые иногда исходили кровью в тех местах, где по вере религии Христос был пригвозден к кресту.  Сильные переживания на эмоциональном фоне – и люди действительно верили, что обречены на ту же миссию, что и сын Божий.

Я закрываюсь. Как могу, я закрываю свое сознание от мира, который сводит меня с ума метафизичностью быта. Никогда больше я не стерплю такого. Я хочу сдаться, быть пораженным, хочу чувствовать приближающуюся смерть – но она не приходит, она всегда обходит меня стороной. Я закрываю глаза ночью, глубоко ночью, чтобы не открыть их утром. Но я всегда просыпаюсь и вижу лишь одно – его лицо, прямо над моим, в дымке утра. И вновь начинаю истекать потоком горячей лавы, вновь задеваю то, что трогать нельзя – воспоминания. Это похоже на тонкую игру скрипки – мысли льются плавным чистым потоком, но лишь до тех пор, пока смычок противно, искореживающе не скрипнет по нятянутым струнам.

Я не видел его полгода. Время, когда он ушел из группы, закрепилось сгустком запекшейся крови в моем мозгу. Это произошло, да, это случилось, твердили мне, но я перестал слышать. Мы с ним давно не вместе, он ушел от меня, он ушел далеко, настолько далеко, что вернуть его я не смогу. Но жить так я тоже не умею. Привыкнуть к этому невозможно. Восемь лет я искал способа покинуть его. И в один день я понял, что на самом деле, покинул меня он.

Мы расстались – тихо, слабо, без шума. Он сказал, что его ждет новая жизнь. Я понимал это, я сам знаю, что значит, когда человек устремляется куда-то за «новой жизнью». Это способ убежать от своих психических заболеваний. Это способ оборвать все. Но это никогда, никогда не помогает. Ты лишь дальше уходишь в это свое – темное…

Итак, мы расстались. Он уехал в Нью-Йорк. Я остался в Берлине. Я сделал лишь одну вещь, которая, как мне казалось, убережет других нормальных людей от меня – я купил дочери квартиру , и она переехала. Итак, я остался один.

Но с чего бы я решил отыскать его? Зачем мне понадобилось найти его в суете моих сумасшествий? Желание это близко к бессознательному поступку животного. Я так хочу увидеть его снова. Я не слежу за его карьерой. Мне все равно. Я хочу увидеть лишь это глубинное – человека, Рихарда, а не то, что  он выстроил вокруг себя – империю.

И я прилетаю в этот город, про который он спел. Спел…Мне до одури смешно. Да, все же масс-медия разлогает мозги пополам с тонкими нюансами психики.

***

Что я ожидаю увидеть? Ничего. Что я ожидаю от этой встречи? Его улыбку, его образ? Хв-а-а-а-тит, я так пересытился играми разума, что хочу затронуть лишь стержень. Ударить по оголенному нерву. Копнуть глубже, чем когда-либо.

Он живет теперь на восемнадцатом этаже. Я не спеша поднимаюсь на лифте и звоню в дверь. Сердце тихо болит, но оно теперь болит постоянно. Я не удосуживаюсь идти ко врачу, хотя иногда задумываюсь об этом.

Беспрекословное подчинение инстинктам самосохранения на время отказывает. Я уже не человек. Я – машина времени. Машина извилистой памяти.

Он открывает мне дверь.

- Привет, Тилль, - удивленно говорит он, небрежно затягиваясь сигаретой. Сладкий томный дым щекочет обоняние.

- Привет, Рихард. Я решил зайти к тебе. Все равно я на время в Нью-Йорке.

Я вхожу, ведь он отстраняется, пропуская меня. Он одет в тонкие шелковые брюки и такую же рубашку. Она застегнута лишь на четыре пуговицы. И черный шелк ласкает кожу.

Он уже подкрасился. Кажется, начинает делать прическу – волосы гладко расчесанны. Все по другому, все теперь идеально гладко.

Он садится на диван в гостиной, а я сажусь в кресло. Он смотрит на меня удивленно и чуть холодно, - естественно. Я зашел без приглашения, я вошел в его дом, хотя он мог быть занят. Я – его бывший любовник, его всё. И всё это он не помнит.

Что с ним? Где он, тот Рихард? Утонченные манеры великого метросексуала пересилили его.  Мазки бесконечных красок, которые он теперь накладывает на себя постоянно, кажется, полностью истерли его сердцевину. Гладкотсь, блеск, шик, красота, сияние бесконечно ослепляет то зрение, которое ты не контролиуешь – твою интуицию. И я чутко улавливаю, что гроза близка, ведь перед  дождем всегда душно.

Он силиться придать своему виду такую бешенную уверенность, что я против своей воли начинаю сковывать свои движения. От него веет настолько сильным мускусным запахом другого мира, что я почти теряю сознание от этого аромата. Или вони.

- Рихард, что ты с собой сделал?

Кожа свежая, мягкий румянц на щеках. А под глазами сетка из морщин, которые никак не уберешь – появятся снова. Не надо так много курить. Хотя ты фетешист, и знаешь это.

Никакой щетины, специальные процедуры, красивая одежда, везде эта идеальность – я совершенен, смотрите, я Бог секунды вашего времени.

Суперзвезда.

- О чем ты? – мягко и глубоко спрашивает он, снова затягиваясь.

О том, что ты сделал с собой. Ожидал ли я увидеть человека, обычного человека, обычного мужчину под сорок – с взъерошенными с утра волосами, в простой одежде, с щетиной над верхней губой?  Ожидал ли хоть и тщательно скрывающего это, но все же состарившегося человека, которого знаю вот уже семнадцать лет? Мой ответ – да, но увы, я не увидел ничего. И боль проходит, и боль отпускает – тот, Рихард, умер, уступив место лощеному метросексуалу. В тайное переселение душ я все же не верю, и по этому решаюсь спросить.

- Я о том, что ты с собой сделал. Ты ощущаешь себя по-новому?

- Да. Я теперь другой человек, Тилль. Вы не найдете во мне излишки старого. Все теперь поменялось. Но это никогда не будет означать, что я решил покинуть группу, или что-то в этом роде. Я просто изменился…

Его речь всегда завораживала любого. Но только не меня теперь. Я встаю и молча покидаю комнату, а за тем и квартиру. Он что-то кричит мне вслед, но я уже жду лифт.

- Тилль, куда же ты? – ошарашенно спрашивает он, выбежав на порог двери.

- Я домой поеду. Устал я…

Да и сердце нещадно саднит. Было такое выражение: «На сердце кошки скребут». Никогда в него не верил. А сейчас осознал всю сижу этого фразеологизма.Только вот мелкая острая боль в сердце почему-то не проходила. Я прислонился к стене.

- Тилль! – его окрик сливается с сильной вспышкой боли в районе груди. Я чувствую горячую, затопляющую меня лаву.

И что-то темное накрывает мои глаза.

 26.09.07