Маленькая звездочка отмахнулась от перистого облачка и заглянула в окно, откуда веяло дикой человеческой страстью, да так что мимолетящие облака поднимались ввысь.

Новогодние вариации

С чего я завелся из-за пары журналистов, сфотографировавших меня и Круспе, выходящих из одного номера гостиницы? Хотя, нет, нас.
Нас. Как гадко и мерзко заалеет, наверное, это слово на таблоидах завтрашних газет. Мне стало до того противно, что меня чуть не вырвало.
- Хватит. Пошел от сюда. – сказал Рихард, отмахиваясь рукой.
- Сука, - бросил он напоследок, когда я закрывал дверь.

Солоноватый вкус смазки смешивается с запахом сигарет, которые я выкурил. Он протяжно стонет, и эти «Хо-ааааааа» эхом отдаются в моем больном возбужденном собачьем сознании.

Ноги не слушались,даже не желали спукаться с кровати.Он просто принял положение полусидя-полулёжа и стал ждать.
Долго скучать не пришлось в комнату вошёл Рих с подносом.
-Ого!Я смотрю ты поправляешься...-он дошел до прикроватной тумбочки и вогрузил поднос,- Как самочувствие?

А ты?
Этим вопросом я подписал себе приговор.Моя судьба полностью перешла в твои нежные руки.И до последнего не хотелось верить,что эти руки могу причинить боль.

Это все конечно, не реально. И мои стихи, посвященные тебе, и мои неловкие ухаживания - да, и как же это иначе назвать – мои способы тебе еще больше понравиться, привязать меня к тебе, не на всю жизнь, но хоть на мгновение.

Ритм такой быстрый, что даже сердце захлёбывается. Я закрываю глаза. Где-то громыхнула молния и все звуки смешались. Это полёт души. Нет сил открыть глаза, нет сил дышать.

Тихо скрипнула дверь, Пауль дёрнулся. В проёме возникла до боли знакомая голова, самого любимого человека. Затем возник и сам Рихард. Он приблизился к кровати. Пауль приподнялся.

Медленно приближаюсь и осторожно касаюсь своими губами твоих. Это ни с чем не сравнимые мгновения, но ты не выдерживаешь и впиваешься в мои губы, наверное, до крови. Какая сладкая боль…