Спал я неспокойно. Всю ночь мне не давала покоя эта жутковатая песня.
Когда первые лучи солнца несмело прокрались в спальню, я уже не спал. Я
никогда не считал себя «жаворонком», но в этот день я больше не мог
спать. Какое-то странное предчувствие не давало мне покоя, занимая все
мысли.
Я рывком сел на кровати и оглянулся на лежащего рядом Тилля. Лицо его
было сосредоточенно, между бровей залегла неглубокая морщинка, руки
беспокойно комкали простыню. Интересно, что ему сейчас снится?..
Я осторожно слез с кровати, стараясь не потревожить Тилля. Бесшумно
прошёл в кухню, засыпал в кофеварку ароматного кофе. Заглянул в
холодильник… Пусто. Перелил кофе в кружку и уже было собрался отпить
этот горячий напиток, как в дверь внезапно раздался звонок. Рука с
зажатой в ней кружкой замерла в сантиметре от моего лица. Кто это может
быть в такое время?..
Я тихо закрыл дверь в спальню, дабы никто не смог увидеть Тилля,
лежащего на моей кровати. Мало ли, что люди могут подумать?
- Кто там? – негромко спросил я через дверь.
- Ка-ак, дорогой, ты меня не узнал?.. – возмущённым женским голосом мне
ответили из-за двери.
Внутри меня всё похолодело. Только этого мне не хватало сейчас для
полного счастья…
- Но… Ты же, по-моему, должна быть в больнице сейчас… - нервно
перекладывая кружку с кофе из одной руки в другую, пробубнил я.
- Слушай, если ты сейчас же не откроешь дверь, ты сам в больницу
попадёшь! С переломом шеи! – раздражённо крикнули мне уже мужским
голосом.
Я вздохнул, обречённо распахивая дверь.
- Пауль, - устало констатировал я, без особого удивления поглядывая на
стоящего передо мной ритм-гитариста. – Какими ветрами тебя занесло ко
мне в пять утра?!
Ландерс мрачно усмехнулся и ловко проскочил в квартиру мимо меня. Мне
ничего не оставалось, кроме как, тихо матерясь, закрыть за ним дверь и
отправиться вслед за Паулем в кухню.
- Ну что, Шнай, пока не выпьешь кофе – ты не человек? – хмыкнул Ландерс,
приметив в моих руках кружку с уже остывшим кофе.
- Именно, - невесело отозвался я, присаживаясь на стул и наконец-то
отпивая из кружки немного почти холодного кофе. – Чёрт… Пока я бегал
тебе дверь открывать, этот божественный напиток превратился в холодную
мерзость! Тьфу, его уже пить невозможно… Или ты мне сейчас же всё
объяснишь, или эта чёрная гадость, прежде носившая гордое имя «Нескафэ»,
окажется у тебя на одежде!..
- Да что тут объяснять?.. В квартире Эмиля сейчас ремонт. Посреди ночи
он завалился ко мне домой с очередной своей подружкой… Естественно, я
был там абсолютно лишним. Пришлось мне оттуда в экстренном порядке… кхм…
уходить, - Пауль печально вздохнул. – Итог: я невыспавшийся,
раздражительный и с нулевым настроением, зато, по крайней мере, я,
похоже, не один такой… Вижу, Шнайдер, у тебя тоже не всё ладно?
Я что-то невнятно пробурчал в ответ. Меньше всего в данный момент мне
хотелось с кем-то откровенничать, а уж темболее – с Ландерсом.
- Ты не против, если я пойду и хотя бы пару часиков посплю у тебя? –
жалобно уставившись на меня ввалившимися и сонными глазами, спросил
Пауль, уже направляясь в сторону моей спальни.
Я было собрался проявить чудеса сострадания и даже уже открыл рот, чтобы
ради приличия пожелать выкуренному из своего жилища гитаристу «поскорее
заснуть и не высовываться из комнаты в ближайшие несколько часов», как
вспомнил… Тилль. Чёрт возьми, сейчас в моей комнате, на нашей с женой
кровати, под моим одеялом, спит не полностью одетый фронтмен.
- Пауль, погоди! Постой! – крикнул я, подбегая к Ландерсу сзади и хватая
его за руки. – Я тут вспомнил… У меня в комнате не убрано. Я как раз
собрался наводить порядок. Почему бы тебе не прилечь в комнате для
гостей? – спрашиваю как можно более непринуждённым тоном.
Смотрит на меня недоумённым взглядом. Конечно, понимаю, что отговорка не
ахти какая, но сейчас соображать нужно быстро.
- Ну… Ладно. Почему бы и нет, - легко соглашается Пауль и
разворачивается на 180 градусов от моей спальни, направляясь в комнату
для гостей. – Мне не привыкать на диванах ночевать…
Я с нескрываемым облегчением вздыхаю. Ффухх. Я уже было собрался
отправиться в кухню за новой порцией кофе, как сзади меня догнал лукавый
голос ритм-гитариста:
- Ладно, Шнай, я тебя жене не сдам! Но ты у меня в долгу, так и знай.
В ответ на это я лишь долго и громко смеюсь.
Да что он вообще может знать?
***
POV: Тилль

Проснулся я оттого, что мне в глаз самым наглым образом пробрался
солнечный луч. Я попытался посильнее зажмуриться, натянуть на глаза
одеяло, накрыть голову подушкой… В конечном результате этот маленький
яркий подонок своего добился.
- Встаю я, встаю… - пробурчал я, тяжело поднимаясь на кровати и протирая
заспанные глаза.
Я, плохо соображая с утра, огляделся по сторонам.
- Крис?..
Я поднялся с кровати и приоткрыл дверь, ведущую в коридор. В коридоре
было тихо и безжизненно: к стенке одиноко прижался грузный гардероб, на
пол наспех накинут потёртый ковёр, в углу я различаю слабо
поблёскивающее зеркало. И ни души. Прохожу несколько шагов влево, на
кухню, и замечаю там задремавшего Кристофа, положившего голову на
скрещенные на столе руки. Я с облегчением улыбаюсь и неслышно подхожу к
нему ближе. Опускаюсь на колени, осторожно целую закрытые веки. Он сонно
трепыхается и приоткрывает глаза.
- Тилль? Что… - недоумённо начинает он, но тут же спохватывается. – Å
Ты рано проснулся.
- Ты тоже, - продолжая едва заметно улыбаться, отвечаю я, беря его за
руки. – А почему ты спишь на кухне?
- Я караулил, - хмуро откликается Шнайдер, выглядывая у меня из-за плеч
и озабоченно разглядывая коридор.
Я недоумённо оглядываюсь, прослеживая за взглядом Криса. Внезапно я
слышу скрипящий звук, явно исходящий из глубины коридора, откуда-то из
комнаты гостей.
- У тебя гости?.. – я вопросительно вскидываю брови.
Ответом мне служат постепенно приближающиеся стремительные шаги.
- Ыых… - зевает Пауль, потягиваясь и быстро заходя в кухню.
«Пауль? Какого чёрта он тут делает?!»
- У тебя ничего поесть не най… Эээ… Тилль?..
Я спиной ощущаю, как поражённый взгляд Ландерса переползает с Кристофа
на меня и обратно. Несколько тяжких секунд мы сконфуженно молчим.
- Тилль, ты… Что ты забыл у Шнайдера… в таком виде?.. – наконец,
преодолевая желание поскорее смыться из этого сумасшедшего дома,
выдавливает из себя ритм-гитарист. – Я, конечно, мог бы состроить ряд
правдивых предположений на этот счёт, если бы ты был хотя бы… Ну, хоть
во что-то одет…
Я резко оборачиваюсь к Ландерсу и сурово замечаю:
- А тебе не кажется, что это не твоего ума дело?! Зачем, да почему я
нахожусь у Криса в таком виде!..
- У «Криса», значит, - ухмыляется Пауль. – Ладно, я, пожалуй, пойду… Не
буду вам мешать.
Ещё несколько мгновений Ландерс смотрит на нас, и мне почему-то кажется,
что он размышляет, не сфотографировать ли нас в таком щекотливом
положении, а потом найти фотографии выгодное применение. Но, встретив
мой злобный взгляд, Пауль выразительно вскидывает бровь и, напоследок
картинно поклонившись Кристофу, выходит из кухни. Через некоторое время
до моих ушей доносится глухой стук закрываемой двери.
- Как ты думаешь, он расколется? – обеспокоено спрашивает Крис,
трясущимися руками доставая из пачки сигарету.
- Даже если и так, что из этого? – вопросом на вопрос отвечаю я,
поднимаясь с колен и направляясь в спальню за своими вещами. – Лично
меня совершенно это не волнует, что скажут, что подумают… Просто
противно, что все только и норовят влезть в чужую жизнь.
- Да как ты не понимаешь, Тилль! – почти срываясь на крик, восклицает
Шнайдер. – Если Пауль проболтается, тогда… тогда… Я не могу даже
представить, что тогда начнётся!..
О, господи… Он прост, как пробка. Я и не ожидал от него других
заявлений, но… всё-таки в глубине души на них надеялся.
- Но ты можешь представить, что тогда закончится. Ведь так? – вкрадчиво
спрашиваю я.
А я-то думал, что он изменился… Изменился ради меня, потому что я
вытерпел ряд метаморфоз ради него. Но нет. Чёрт возьми, репутация для
него превыше всего.
- Тилль, не будь ребёнком, - щёлкая зажигалкой, заявляет Шнайдер. – Или
твой девиз по жизни «с милым – рай в шалаше»?.. Если нас выпрут из
группы, мы останемся с голыми задницами. И никакая любовь тут не
поможет.
- То есть ты предлагаешь…
- Вот именно. Я предлагаю как можно меньше привлекать внимания и не
орать о наших отношениях направо и налево. И давай просить бога о том,
чтобы этот мелкий поганец не проболтался. Если ты забыл, то у меня
сейчас жена в больнице и лишний стресс ей не нужен…
Я, начав было натягивать свитер, уязвлённо замираю.
Сукин сын…
Даже если Пауль всё-таки не расскажет обо всём, что видел здесь, я
расскажу всё сам. Никогда не прощу Шнайдеру того, что он плюнул мне в
душу, которую я перед ним раскрыл. Поганый, трусливый ублюдок…
Ненавижу.

Глава №5. «Этим утром»

Ещё этим утром я думал, что лучше этого человека нет и быть не может.
Ещё этим утром я бы с лёгкостью простил ему все грехи.
Ещё этим утром я считал, что моих чувств не убьёт ничто.
Всего лишь этим утром я находился в сладостном забвении, считая себя
самым счастливым во всём мире.
Но это было утром…
***
Хрип заводящейся машины немного выводит меня из состояния транса. Я, сам
не зная зачем, объезжаю Шнайдерский дом и через некоторое время выезжаю
на шоссе.
Мысли галопом носятся в моей голове. Мысли об убийстве сменяют мысли о
суициде, мысли о мести сменяют мысли о прощении…
Я не знаю, что делать.
Начинается дождь. Бесцветные капли с гулким стуком падают на капот и на
крышу машины, я невидящим взглядом слежу за неплавным мельтешением
«дворников» по лобовому стеклу.
Я совершенно не обратил внимания на то, что я уже переехал на встречную
полосу.
Какое дело мне было до того, что сейчас на меня несётся многотонный
грузовик?..
А всего лишь этим утром я думал, что буду жить вечно.
***
POV: Кристоф

Как только дверь за Тиллем захлопнулась, во мне вновь проснулось то
ощущение одиночества и безвыходности, которое терзало моё существо,
когда я оставался дома один.
Пустота…
Тишина…
И страх.
Я боюсь больших пустых домов, наконец-то я посмел признаться себе в
этом. Мне кажется, что квартира вне зависимости от меня, живёт своей
жизнью. Плавное колыхание занавесок на окнах, мерное постукивание капель
дождя по подоконнику, негромкое урчание холодильника и тихое бормотание
неизвестно зачем включенного телевизора… Нет, это не умиротворяет.
Мне страшно.
Что я наделал этим утром?..
Не могу даже думать об этом. Тилль наверняка считает, что я его предал.
Любимый, поверь, я сказал это ради нашего же блага… Ты называешь меня
трусом, а я в это время стараюсь сберечь нас обоих. Ты называешь меня
трусом, а в это время я пытаюсь жить за двоих.
Как ты был слеп…

Глава №6. «Принеси себя в жертву»

На ватных ногах подхожу к телевизору, держа в одной руке полную почти до
краёв пепельницу, а в другой – новую сигарету. Устало опадаю в глубокое
кресло, включаю громкость на максимум. Пусть голос диктора разбавит
зловещую тишину этой квартиры…
- А теперь последние новости на сегодня. Во Франкфурте группа подростков
подожгла здание городской филармонии. Вандалы успели убежать до приезда
полицаев, но по свидетельствам прохожих уже составлены фотороботы
некоторых из преступников.
Не желая приоткрывать искривлённый в кривой насмешке рот, выпускаю дым
через нос.
«Никогда не любил ходить по этим филармониям» - думаю я.
Диктор на экране, уже было начавший складывать бумаги, вдруг обеспокоено
поправляет наушник в ухе и что-то встревожено говорит в сторону.
- Внимание: экстренная новость. Несколько минут назад на пятидесятой
автотрассе Берлина произошла крупная авария. «Опель» переехал на
встречную полосу и попал под колёса грузовика для перевозки попавших в
ДТП машин. Сейчас вы можете наблюдать на экране жуткие кадры с места
происшествия. Корреспондент с места событий – Берта Мерцен.
- Спасибо, Густав! Итак, я сейчас нахожусь рядом с местом происшествия!
– взволнованно затараторила Берта. – Вы можете видеть прямо рядом со
мной останки «Опеля» красивого кирпичного цвета.
Под ложечкой у меня противно засосало. Ужасающие предчувствия начали
закрадываться в голову… Нет. НЕТ. Я спокоен. Я чертовски спокоен. Я
спокоен, как мраморная статуя. Но пульс всё-равно участился, а
сигаретный дым я теперь вдыхаю с ещё большим остервенением…
- Сейчас санитары скорой помощи пытаются извлечь из-под обломков
автомобилей тело водителя и опознать его. Так, подойдём поближе! Кто же
это?.. Судя по паспортным данным, водитель «Опеля» никто иной, как…
Я с трудом перебарываю в себе желание поскорее переключить канал.
- Ого!.. Да это же вокалист скандально известной группы Rammstein,
Тильберт Линдеманн! Какое ужасное потрясение! Вы только посмотрите, что
случилось с ним в результате аварии!.. Чёрт возьми, пусть меня уволят
после этого, но это просто мерзкое зрелище!.. Это кошмар… Мне искренне
жаль всех родных и близких этого замечательного человека… Примите наши
соболезнования! А сейчас мы…
Стойте… Подождите… Как Тилль? Почему Тилль? Что за…?
Перед глазами у меня всё поплыло.
Не может быть… Этого просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!
Не верю…
Хватит! Я… Вы… всё врёте. Тилль не мог погибнуть.
Я не хочу в это верить. Я отказываюсь в это верить! Я не могу в это
верить…
Всё произошло слишком быстро…
- …поговорим с водителем грузовика. Его только что закончили допрашивать
полицаи, и мы беспрепятственно сможем узнать, что…
- ТВА-А-АРЬ! СУКИН ТЫ СЫН!!! – неистово ору я, швыряя в экран телевизора
тяжёлую стеклянную пепельницу. Во все стороны от телевизора брызгают
искры, что-то негромко лопается и, наконец, плазменный экран обиженно
потухает. – Сволочь… Ты… Я тебя… Я… тебя… нет…
В голове мгновенно становится абсолютно пусто. Я смотрю стеклянными
глазами на разбитый экран телевизора. По полу рассыпается серый пепел,
осколки экрана меланхолично дымятся.
Во всём виноват только Я. ВО ВСЁМ виноват только я…
***
Не помню, как я провалился в неспокойный сон. В то ощущение
полудремоты-полуяви, когда ты видишь сны и не понимаешь, что это не
реальность, но в то же время чувствуешь всё, что происходит вокруг.
Мне снился Тилль.
Лесная поляна, освещённая солнцем, усыпанная разноцветными кленовыми и
дубовыми листьями. Тилль сидит на поваленном дереве и внимательно
смотрит на меня.
- Крис, - я слышу его голос, но при этом вижу, что рот Тилля не
открывается. Звук исходит словно из его самого. – Ему плохо.
- Тилль?.. – заворожено глядя на него, шепчу я.
- Ты знаешь, где он сейчас? Только посмотри…
Картина леса постепенно обесцвечивается, точно рисунок мелом стирают с
доски мокрой тряпкой. Всё вокруг вдруг становится абсолютно чёрным, без
единого просвета.
- Ты сделал его душу такой, - я вновь слышу голос Тилля.
- Его душу?
- У тебя есть шанс. Докажи ему, что ты не трус. Помоги ему.
- Как? – взволнованно спрашиваю я, напряжённо вглядываясь в сплошную
темноту. – Я сделаю всё!..
- Принеси себя в жертву, - холодно произносит голос.
Вновь окружающая меня обстановка меняется, теперь я снова оказываюсь на
той самой лесной поляне. Я вижу, как Тилль задумчиво бродит по осенней
листве, отрешённо разглядывая небо. Мне хочется подойти к нему, сказать,
что никогда больше не брошу его, я кричу… Кричу… Он слышит меня,
поворачивает голову в мою сторону… Я вижу его лицо совсем рядом со
своим, вижу, как он улыбается, глядя на меня. Я протягиваю руку, чтобы
коснуться его лица… И вновь всё вокруг застилает сплошная тьма.
- Нет! Верни всё обратно!! – неистово кричу я, размахивая руками, словно
пытаясь отогнать от себя сгущающуюся темноту.
- Принеси себя в жертву.
***
Я широко распахнул глаза. Лицо застилал холодный пот. В голове
пульсировала единственная фраза: «Принеси себя в жертву».
Я, пытаясь унять бешено стучащее сердце, свесил ноги с дивана, на
котором уснул, встал и принялся мерить гостиную шагами. Абсурдный, на
первый взгляд, сон, наконец, открыл мне глаза на правду. Решение пришло
на ум само собой.
Я, взяв с собой пачку сигарет, закурил и отправился в ванную комнату.
Включил воду в ванной и принялся разглядывать себя в зеркале. Говорят,
что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, и сейчас я в
полной мере ощутил это на себе. Я вспомнил вдруг всё: все обиды, которые
я принёс этому миру, вспомнил все страдания, которые он принёс мне.
Детство и юность пронеслись перед глазами пёстрым вихрем, заставив меня
на миг вновь почувствовать себя молодым, озорным и полным сил.
Слушая, как вода с гулким стуком льётся в просторную ванную, я принялся
медленно стягивать с себя одежду. Молодое, совсем ещё не старое тело ещё
хотело жить, но душа была стара и небрежно склеена из кусков.
Я, глубоко вздохнув, погрузился в тёплую воду, стряхнул с сигареты пепел
прямо в воду и откинул голову назад.
В груди всё разрасталась какая-то ноющая боль, распространяясь от сердца
по грудной клетке. Пустота, затаившаяся в душе после смерти Тилля,
ощущение своей никчёмности на этом свете, осознание скорой смерти,
неумолимо приближавшейся ко мне… Всё это давило на меня грузом
безысходности.
Перед смертью не надышишься.
Давай, соберись… Я не трус. Я НЕ ТРУС. Я не стараюсь убежать от самого
себя… Я хочу, чтобы ты, Тилль, продолжал жить. И я принесу себя в
жертву.
Какая тёплая вода…

Глава №7. «После смерти»

- И что, он сам переехал на встречную полосу? Он был пьян?! –
недоверчиво косясь на полицая, который что-то сосредоточенно записывал в
блокноте, спросил Рихард.
- Свидетели утверждают, что так и было, - заверил его один из
патологоанатомов. – В его крови не было обнаружено ни содержание
алкоголя, ни каких либо наркотических препаратов.
Оливер нервно курил, сидя на лавочке, Пауль заворожено разглядывал белую
простыню, которой был накрыт труп Тилля.
- А где, чёрт подери, Шнайдер и Флаке?! – рассерженно воскликнул Рихард.
– Неужели… Неужели им безразлично… Всё это!
Оливер неуверенно развёл руками, не выпуская из плотно сжатых губ
дымящуюся сигарету.
- Да что сегодня за день такой!.. – с истеричными нотками в голосе,
крикнул лидер-гитарист, с размаху приземляясь на лавочку рядом с
басистом. – Какой кошмар… Я не…
- Эй, смотрите! Смотрите!.. – внезапно завопил Ландерс, подпрыгивая на
месте.
- В чём дело? – вмешался полицай, переставая строчить в своём блокноте.
- См-мотрите! Тилль… двигается! – заикаясь, проговорил Пауль, кусая
ногти и во все глаза уставившись на тело Линдеманна.
- Что за… - начал было Рихард, но его внезапно перебил голос Тилля,
доносившийся из-под простыни.
- Пить. Немедленно.
***
- Это просто невозможно… Такое… Это фантастика!.. – испуганно глядя на
Тилля, с жадностью пьющего воду, бормотали врачи и полицаи.
- И Кристоф трубку не берёт… - озадаченно сказал Оливер, пряча в карман
джинсов мобильный телефон.
Внезапно входная дверь с ноги распахнулась и в помещение влетел
раскрасневшийся Флаке:
- Я… Ух, эти пробки!.. Где Тилль?
- Я здесь, - угрюмо отозвался фронтмен, вертя в руках массивный гранёный
стакан из-под воды.
- Так ты… Ты жив?.. – растерялся клавишник. – Значит, всё это был
прикол, да?
Рихард с Паулем хмуро переглянулись и хором сказали:
- Да!
- Такой вот добрый, милый и безобидный дружеский прикольчик, - с
ехидством буркнул Ландерс.
***
- Сейчас… Подождите, что-то замок заело.
- Ну? Что там ковыряешься?
- Всё, готово. Ну не привык я чужие замки открывать…
Первыми в квартиру Шнайдера вошли Рихард с Оливером, следом за ними
Пауль и Флаке. Тилль шёл последним, удручённо разглядывая пол. Затем
пятеро мужчин разделились, и пошли осматривать комнаты.
- Здесь его нет! – крикнул Пауль с кухни, открывая холодильник и
внимательно изучая его содержимое.
- И в спальне нет, - отозвался Рихард.
- В комнате для гостей пусто, - доложил из дальнего конца квартиры
Оливер.
- В гостиной Шнайдера тоже не наблюдается, - мрачно заметил Кристиан. –
А что у тебя, Тилль?
Тилль, переминаясь с ноги на ногу, стоял перед дверью в ванную комнату и
никак не решался войти.
- Ну же, чего ты ждёшь? – нетерпеливо прикрикнул Круспе, выходя из
спальни.
- Дверь… Дверь… - с трудом произнёс Линдеманн. – Закрыта.
Четверо его согруппников испуганно застыли рядом с ним.
- Крис! – Тилль со всей силы стукнул кулаком по двери и медленно сполз
по ней на пол. – Крис… Зачем ты это сделал?..
Остальные смотрели на Тилля непонимающим взглядом, лишь Пауль удручённо
покачал головой и отвернулся.
- Даже после смерти ты остался жалким трусом… - прислонившись щекой к
прохладной деревянной двери, с болью в голосе прошептал Линдеманн. –
Самоубийцы – это самые большие трусы, Крис.
После этого Тилль резко поднялся с пола и быстро выбежал из квартиры.
- Кто-нибудь что-нибудь понял? – задумчиво спросил Флаке, оглядывая
троих его согруппников.
- Я понял только то, что Тилль не понял НИ-ЧЕ-ГО, - тихо сказал Пауль. –
Он так и не научился принимать чужие жертвы, даже сделанные во имя него
самого. Кристоф – не трус, он смелее нас всех вместе взятых. Мне очень
жаль, что он пожертвовал жизнью ради такого бесчувственного полена, как
Тилль… Пусть ему будет хорошо в Аду.
- Почему же в Аду?..
- Ослеплённым грешникам там самое место.